Пребывая в раздраженном настроении из-за того, что неразумно позволил своему клерку целый выходной, Скрудж перекусил в унылом трактире и направился домой.
Скрудж проживал в квартире, принадлежавшей когда-то его покойному компаньону. Это был весьма старый и мрачный дом, в котором кроме Скруджа никто не жил. Во дворе стояла такая темень, что даже Скруджу, знавшему там каждый булыжник, приходилось пробираться ощупью. Густой туман и толстый слой инея создавали впечатление, что во дворе засел сам злой дух, погруженный в свои мрачные думы.
Кое-как пробравшись сквозь темноту к входной двери, Скрудж бросил взгляд на дверной молоток, который видел ежеутренне и ежевечерне с тех самых пор, как поселился в этом доме. Особо живой фантазией Скрудж похвастаться не мог, однако едва он вставил ключ в замочную скважину, то увидел перед собой не колотушку, а лицо своего покойного компаньона, Джейкоба Марли.
Да-да, лицо Марли. Однако оно не утопало во мраке, окружавшем двор, а напротив – излучало прозрачный свет, совсем как гнилой омар в темном погребе. Оно не выражало ни ярости, ни гнева, а взирало на Скруджа совершенно так же, как смотрел на него покойный Марли при жизни, сдвинув свои бесцветные очки на бледный лоб. Только волосы как-то странно шевелились, словно на них веяло жаром горячей печи, а широко раскрытые глаза смотрели совершенно неподвижно, и это в сочетании с трупным цветом лица внушало ужас. Скрудж во все глаза уставился на призрачное лицо, однако оно тут же превратилось в дверной молоток.
От увиденного у Скруджа по жилам пробежал холодок. Но после секундного колебания он решительно взялся за ключ, повернул его, вошел в дом и зажег свечу.
- Тьфу ты, пропасть! – пробормотал он, бросив еще один взгляд на то место, где ранее он увидел голову Марли.
Захлопнув с треском дверь, Скрудж направился вверх по лестнице. Темнота вокруг него была такая, что Скруджу почудилось, что впереди него по лестнице сами собой движутся похоронные дроги. Чтобы осветить лестницу, не хватило бы и полдюжины газовых фонарей. За темноту денег не платят, поэтому Скрудж плевать хотел на окружающие его мрак. Но чтобы успокоиться, старик на всякий случай прошелся по всем комнатам. Гостиная, спальня, кладовая. Везде все как следует быть, нигде не было и намека на призрачное лицо Марли.
Удовлетворившись осмотром, Скрудж запер дверь, оградив себя от неожиданностей, надел халат, ночной колпак и домашние туфли и сел у камина похлебать овсянки.
Старый, давно забытый и никому ненужный колокольчик, с какой-то никому не ведомой целью повешенный когда-то в комнате неожиданно стал раскачиваться. Сначала он раскачивался медленно, и звона почти не было слышно, но вскоре он зазвонил громко, и ему стали вторить все колокольчики в доме. Звон длился не больше минуты, а потом смолкли так же внезапно, как и зазвонили – все разом.
И тотчас откуда-то снизу донеслось бряцание железа – словно в погребе кто-то волочил по бочкам тяжелую цепь.
Заслышав звон цепи, Скрудж невольно припомнились рассказы о том, что когда в доме появляются привидения, они обычно влачат за собой цепи.
- Все равно вздор! – молвил он. – Не верю я в привидения!
Однако он тут же изменился в лице, когда увидел одно из них прямо перед собой. Без малейшей задержки привидение проникло в комнату через запертую дверь и остановилось перед Скруджем. Тот стоял ни жив ни мертв. Да, он узнал это лицо. Да и призрака он узнал. Это был Марли. Джейкоб Марли. Во всем это был именно он, в своей неизменной жилетке, панталонах и сапогах. Всего его опоясывала длинная цепь, состоящая из ключей, висячих, замков, копилок, документов и тяжелых кошельков. При этом тело призрака было совершенно прозрачно. Но даже призрак покойного компаньона не мог смутить старика. Скрудж с интересом рассматривал призрака, прежде, чем подать голос.
- Что это значит? – произнес Скрудж язвительно и холодно, как всегда. – Что вам от меня надобно?
Продолжая смотреть немигающим взглядом на Скруджа, призрак ответил безжизненным голосом:
- Очень многое…
Ответ Скруджа не устроил, и он, по своему обыкновению, перешел сразу к делу.
- Кто вы такой?
- Спроси лучше, кем я был, - попросил призрак все тем же бестелесным голосом.
«Фу ты, ну ты», - раздраженно подумал Скрудж, а вслух произнес:
- Кем же? Кем вы были? Слишком вы приве… разборчивы для привидения.
- При жизни я был твоим компаньоном, Джейкобом Марли.
С сомнением поглядывая на своего бывшего компаньона, Скрудж принял деловой вид и осведомился:
Конечно, он сказал это только для того, чтобы посмотреть, способно ли такое бестелесное существо занимать кресло.
Но призрак Марли, в ответ на любопытный взгляд Скруджа как ни в чем не бывало уселся в кресло по другую сторону камина, как будто для него это было самое привычное дело.
- Ты не веришь в меня, - отметил призрак, глядя на Скруджа. – Что же, помимо свидетельства твоих собственных чувств, могло убедить тебя? Почему же ты не веришь своим глазам и ушам?
Скруджа нисколько не смутили вопросы призрака. Напротив, он как-то подобрался, чтобы отбиваться от расспросов призрака Марли.
- Отчего я должен в тебя поверить? – презрительно спросил Скрудж. – Может быть, вы вовсе не вы, а непереваренный кусок говядины, или лишняя капля горчицы, или ломтик сыра, или непрожаренная картофелина. Может, вы явились не из царства духов, а из духовки, почем я знаю!
Скрудж был не очень-то большой остряк по природе, а сейчас ему и подавно было не до шуток, однако он пытался острить, чтобы хоть немного развеять страх и направить свои мысли на другое. Хотя, сказать по правде, от голоса призрака у него кровь стыла в жилах. Было что-то невыразимо жуткое в загробной атмосфере, окружавшей призрака. Скрудж ясно видел, как шевелятся волосы призрака, полы его сюртука и кисточки на сапогах, словно на них дышало жаром из какой-то адской огненной печи, хотя призрак сидел абсолютно неподвижно.
Внезапно призрак испустил такой страшный вопль и принялся так неистово и жутко греметь цепями.
- Суетный ум! Веришь ты теперь в меня или нет? – громко вопрошал призрак.
От страха перед призраком Скрудж вцепился в стул, словно боялся упасть без чувств.
- Верю! - воскликнул он. – Как уж тут не верить, Джейкоб! Джейкоб Марли, старина! Утешь меня, успокой меня, Джейкоб! Скажи, зачем ты здесь?
- Я не приношу утешения, Эбенезер Скрудж! Оно исходит из других сфер. И рассказать тебе всё, что хотелось бы мне, я тоже не могу! Немногое дозволено мне. Теперь я не смею отдыхать, не смею медлить и останавливаться нигде. При жизни мой дух никогда не покидал стены нашей конторы, никогда, а теперь годы и годы изнурительных странствий ждут меня. Передвигаюсь я на крыльях ветра… - с этими словами призрак испустил ужасающий вопль и неистово загремел цепями, - И взгляни на эту цепь! Я ношу цепь, которую сам сковал себе при жизни. Звено за звеном и ярд за ярдом. И, может быть, тебе хочется узнать вес и длину цепи, которую таскаешь ты сам? В тот сочельник семь лет назад она была ничуть не короче моей. И ведь ты немало трудился над нею с той поры! А я и знать не мог, что даже веками раскаяния нельзя возместить упущенную на земле возможность сотворить доброе дело. Не знал!
- Но ты ведь всегда вел свои дела хорошо, Джейкоб, - пробормотал Скрудж, уже начав применять слова компаньона к себе.
- Дела! – вскричал призрак, заламывая руки. – забота о ближнем – вот что должно было стать моим делом. Общественное благо - вот к чему я должен был стремиться. Милосердие, сострадание, щедрость – вот на что должен был я направить свою деятельность. А занятие коммерцией – это лишь капля воды в безбрежном океане предначертанных мне дел.
И призрак потряс цепью, словно в ней-то и крылась причина всех его бесплодных сожалений, а затем грохнул ею об пол.
- Внемли мне! – вскричал призрак, бряцая цепями. – Мое время истекает. Я прибыл сюда этой ночью, дабы возвестить тебе, что для тебя еще не все потеряно. Ты еще можешь избежать моей участи, Эбинизер, ибо я похлопотал за тебя.
Не давая вставить Скруджу ни слова, призрак торопился, ибо его время было на исходе.
- Тебя посетят еще три Духа, - продолжал Марли. - И если ты не последуешь за ними, ты пойдешь по моим стопам. Итак, ожидай первого Духа завтра, как только пробьет Час после полуночи, второго – на следующую ночь в тот же час, а третьего, еще через сутки! А со мной тебе уже не суждено больше встретиться. Но для своего же блага запомни всё, что произошло сегодня.
Закончив говорить, призрак вытянулся во весь рост и, перекинув цепь через руку на манер шлейфа, начал пятиться к окну. Призрак поманил Скруджа за собой.
Любопытство пересилило страх, и Скрудж приблизился к окну вслед за призраком Марли. Но чем ближе он подходил к окну, тем отчетливее слышал неясные звуки: смутные и бессвязные, но невыразимо жалобные причитания и стоны, тяжкие вздохи раскаяния и горьких сожалений. Скрудж с изумлением и ужасом смотрел, как призрак Джейкоба Марли на секунду замер у окна, прислушиваясь в жуткой какофонии за окном, а потом воспарил над землей и растаял во мраке морозной ночи за окном.
С трудом переставляя окоченевшие от страха ноги, Скрудж проделал оставшееся расстояние до окна. Выглянув наружу, он испытал невообразимый шок. В воздухе витали сонмы привидений. С жалобными воплями они беспокойно носились по воздуху туда и сюда, и все они, подобно Марли, были в цепях. Все эти духи, стеная, подлетали к живым, жалобно сетуя на то, что они уже лишены возможности помочь. Им хотелось вмешаться в дела смертных и принести добро, но они уже утратили эту возможность, и именно это и было причиной их терзаний.
Внезапно туман поглотил призраков, растворив их призрачные голоса. И ночь опять стала такой же тихой, как и была.
Скрудж затворил окно и с трудом подавил свое любимое: «Чепуха!» И то ли от усталости и пережитых волнений, то ли от разговора с призраком, а может, и от соприкосновения с Потусторонним Миром или, наконец, просто от того, что час был поздний, но только Скрудж вдруг почувствовал, что его нестерпимо клонит ко сну. Не раздевая, он повалился на постель и тотчас заснул как убитый.
